1935 – 1940

В мае 1935 года приказом Наркома по просвещению А. С. Бубнова Детское отделение было преобразовано в Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории, в которую вошла и Особая детская группа. ЦМШ был предоставлен небольшой двухэтажный особняк в Среднем Кисловском переулке, находившийся в непосредственном соседстве с Большим залом консерватории. Ираида Васильевна Васильева-Шерешевская, ранее возглавлявшая Детское отделение консерватории, стала первым директором ЦМШ. Сложную административную работу Ираида Васильевна, бывшая «благороднейшим человеком, обладавшим большой выдержкой и безупречным даром воспитания», сочетала с преподаванием.

Всматриваясь в хронологию событий, можно заключить, что основание Центральной музыкальной школы было одним из этапов последовательного расширения поистине грандиозного музыкально-образовательного комплекса, охватывающего все ступени музыкального образования, центром которого становилась Московская консерватория.

В те же годы при консерваториях крупных городов и столиц республик СССР были открыты аналогичные школы, работавшие по той же системе раннего музыкального развития, что и ЦМШ: школа имени П. С. Столярского в Одессе (1933), школы-десятилетки в Киеве (1934) и Ленинграде (1936), Тбилиси и Баку (1938), Ереване (1939).

Вероятно, первый 1935–1936 учебный год был порой становления нового начинания, временем корректирования различных целей двух учебных формирований, объединенных в ЦМШ спустя три года после своего возникновения. Расширение контингента учащихся и штата педагогов требовало существенного пересмотра целого ряда административных, организационных, учебных задач. В программах первых школьных зачетов, проведенных в 1935-1936 гг., название «ЦМШ» дополняло краткое, печатавшееся в скобках, пояснение – «бывшая Особая детская группа», отчасти, вероятно, поясняющее тождество предназначения недавно созданной большой школы и Особой детской группы – как основы воспитания будущей элиты отечественного музыкального исполнительского искусства.

Начало новой большой работы ставило перед педагогами множество непростых задач. «Перед нами простирался огромный незнакомый континент, который надо было освоить… Мы сами учились учить, разрабатывали методику преподавания, искали нужный темп занятий с детьми, составляли репертуар», – вспоминала педагог школы Л. Д. Михайлова. В прессе тех лет ЦМШ нередко именовалась «факультетом музыкального вуза столицы». Справедливость этого статуса подтверждалась многими фактами. Так, педагогический состав школы в первые годы ее существования более чем на  половину состоял из профессоров и педагогов консерватории.

В ЦМШ преподавали А. Б. Гольденвейзер, Г. Г. Нейгауз, В. Н. Аргамаков, К. Г. Мострас, А. И . Ямпольский, Л. М . Цейтлин ,  С. М . Козолупов, М. И . Табаков , Н. Я. Мясковский… Некоторые ученики ЦМШ (например, Роза Тамаркина) по специальности числились в вузе. Школьники

часто принимали участие в концертах, которые проводились исполнительскими кафедрами консерватории. Учащиеся ЦМШ имели возможность пользоваться нотами и книгами из консерваторской библиотеки, а позже, с созданием лаборатории звукозаписи, также и фонотекой.

Некоторые воспитанники получали в пользование музыкальные инструменты из консерваторской коллекции. Ц М Ш быстро обрела всесоюзную популярность. Так, в 1938 году приемной комиссией были рассмотрены сотни заявлений из 132 городов страны. Однако лишь немногие из детей, стремившихся поступить в ЦМШ, выдерживали вступительные экзамены. Т. П. Николаева, поступившая в школу в 1937 году, вспоминала: «На 25 вакантных мест претендовало около 600 человек».

Крупнейшими музыкантами, преподававшими в ЦМШ, неоднократно подчеркивалась важность своевременного приобретения юными талантами  сценического опыта. А. Б. Гольденвейзер, по воспоминаниям профессора О. М. Жуковой, часто говорил: «Эстрада – лучшая школа для исполнителя».

Многочисленные концертные выступления первых воспитанников ЦМШ были не только демонстрацией их успешных занятий и своеобразными творческими отчетами школы, но и неотъемлемой частью обучения молодых исполнителей. «К концертам долго готовились, участвовали в прослушиваниях, и на них был очень строгий отбор – почти как на международные конкурсы. Отбирали только лучших из лучших», – вспоминал Е. И. Эпштейн. Концерты учащихся ЦМШ систематически проводились в Большом и Малом залах консерватории, во Всесоюзном театральном обществе, Центральном доме работников искусств и других концертных залах столицы; воспитанники школы играли на радио (некоторые выступления транслировались для Чехословакии, Англии, других стран).

К 1940 году школу окончили: Б. Гольдштейн, О. Бошнякович, Т.  Докшицер, Л.  Закс, А. Каплан, М. Козолупова, М. Меерович, К. Молчанов, Б. Реентович, Ю. Ситковецкий, Я. Слободкин, Р. Тамаркина, Р. Ширинян и другие. Маленькое здание ЦМШ в Кисловском переулке, которое с большой любовью вспоминают ученики тех лет, с течением времени все меньше соответствовало потребностям разрастающейся школы. По воспоминаниям Д. Паперно, в конце 30-х годов «дирекция начала арендовать один-два этажа в соседних школах – сперва в Хлыновском тупике, потом в Собиновском переулке – для занятий по общеобразовательным предметам».

Полноценная работа школы осложнялась и отсутствием интерната (некоторые учащиеся жили в консерваторском общежитии в Дмитровском переулке, как ранее и воспитанники Особой детской группы). О стесненном положении школы и необходимости создания при ней интерната говорилось в открытом письме профессоров Московской консерватории, опубликованном в «Известиях» в феврале 1940 года. Однако осуществлению этого помешала Великая Отечественная Война.